Дорога в небо начинается на земле.
Вчера ночью, ага. Начинаю, значит, засыпать. И вдруг меня постигло Просветление.
Я поняла, что Я НЕ ЛЮБЛЮ ПЕТЬ.
И оперной певицей быть НЕ ХОЧУ.
Особенно солисткой.
А извожу себя вот уже двадцать лет этим долбаным пением только потому, что папа любит Обухову.
А я с детства хотела, чтобы папа любил МЕНЯ.
Я с шести лет рыдала над грёбаным пианино, я рыдала над ним вплоть до окончания института, я ненавидела музыку всеми силами души, я счастлива, что теперь могу видеть ноты только три раза в неделю.
Но папа любит Обухову. А я люблю папу.
Но я уже взрослая девочка и могу решать сама.
Вот я и решила: в задницу пение. Больше ни ноты. Свобода. Наконец-то.
Я поняла, что Я НЕ ЛЮБЛЮ ПЕТЬ.
И оперной певицей быть НЕ ХОЧУ.
Особенно солисткой.
А извожу себя вот уже двадцать лет этим долбаным пением только потому, что папа любит Обухову.
А я с детства хотела, чтобы папа любил МЕНЯ.
Я с шести лет рыдала над грёбаным пианино, я рыдала над ним вплоть до окончания института, я ненавидела музыку всеми силами души, я счастлива, что теперь могу видеть ноты только три раза в неделю.
Но папа любит Обухову. А я люблю папу.
Но я уже взрослая девочка и могу решать сама.
Вот я и решила: в задницу пение. Больше ни ноты. Свобода. Наконец-то.
