Дорога в небо начинается на земле.
Ну, теперь уже отжОг не аффтар, а персонажи. Я просто вшоке. Так что, тапки, пжалста, им. А мне - валерьянки и молока за вредность... 
-
-
15.03.2010 в 13:12- Поттер! Поттер, вы живы? Отвечайте немедленно!
Гарри открыл глаза: над ним склонилась Минерва МакГонагалл. Растрёпанная, запыхавшаяся и без очков.
- Жив! – с облегчением выдохнула она и сразу же перешла на сурово-деловитый тон:
- Рассказывайте, что здесь произошло!
Гарри сел, охнув от боли в правой руке. Пальцы, вроде, гнулись, но с трудом…
- Перелома нет, - успокоила его директриса. – Итак, скажите… Хагрид! Профессор Хагрид, отойдите оттуда, вы с ним не справитесь!..
Гарри обернулся. Там, где вот буквально только что держали оборону Рон и Невилл, бродила, грозно помахивая шипастым шаром на цепи, огромная – на голову выше Хагрида - статуя. Полувеликан бегал вокруг и размахивал руками, видимо, пытался заставить её пойти на своё место. Статуя его не замечала.
- Этот у нас самый тупой из всех, - сказала Минерва МакГонагалл; Гарри не совсем понял, кого именно она имела в виду.
Директриса, прошептав заклинание, взмахнула волшебной палочкой, статуя развернулась и потопала прочь. Хагрид посмотрел ей вслед и подошёл к профессору Флитвику, который не без сожаления возвращал уменьшенным доспехам их первоначальный размер. Ни Рона, ни Невилла видно не было.
- А где… - начал было Гарри, но его перебили.
- Рон! Гарри! Невилл! Где вы?!
Перепуганная Джинни упала на колени и стиснула Гарри в объятиях.
- Всё в порядке?! Ты не ранен?! – всхлипывала она, тычась мокрым носом ему в шею; Гарри обнял девушку левой рукой и успокаивающе погладил по спине.
Бледная, как мел, Гермиона не кричала и не плакала. Тяжело переводя дыхание, она с потерянным видом оглядывала коридор.
- Нам сказали, что они здесь, - произнесла она, - а его нет…
- Тут был кто-то ещё? – нахмурилась директриса. – Мне доложили только, что на студентов нападают ожившие статуи. И я была весьма удивлена, увидев, что Поттер пытается их остановить. Без специальных заклинаний это практически невозмо…
- Минерва!.. Господи!.. Какой ужас!..
К ним бежала новый декан Гриффиндора профессор Синистра.
- Там… там… - пролепетала она, остановившись и показывая рукой куда-то назад.
- Барашек! – вскрикнула Джинни; Гарри обернулся и увидел, как в коридор, непонятно откуда, пошатываясь, медленно выходит Невилл.
Сделав пару шагов, юноша обессилено привалился к стене и сполз по ней на пол. У Гарри замерло сердце. Не обращая внимание на боль и противную слабость в ногах, он поднялся и поспешил к другу вместе с остальными.
- Я… не ранен, - еле слышно проговорил Невилл, когда госпожа МакГонагалл, подбежав, позвала его по имени. – Там… Рон…
Невилл открыл глаза и обвёл собравшихся помертвевшим взглядом. Увидев Гермиону, он прошептал:
- Не смотри…- его глаза закатились, и Невилл стал медленно заваливаться набок; Джинни бросилась к нему и уверенно, словно бы даже привычно подставила плечо.
- Всем оставаться на месте! – непререкаемым тоном произнесла госпожа МакГонагалл; засветив огонёк на кончике волшебной палочки, она шагнула под тёмную арку между двух колонн: Гарри заметил её только теперь.
При ближайшем рассмотрении арка оказалась дверным проёмом; сорванная с петель дверь лежала за порогом небольшого помещения, судя по всему, пустующего. Оттуда пахло холодом и пылью.
- Филиус, - промолвила, возвращаясь в коридор, Минерва МакГонагалл (на директрисе лица не было), - немедленно к мадам Помфри. Пусть вызывает помощь… И… Санни позовите тоже.
……………………………………………………………………………………….
- Но Рона нельзя отправлять в больницу, - растерянно лепетала Гермиона, сидя на постели в больничном крыле. – Когда вы перевозили профессора Снейпа…
- Девочка моя, ляг, пожалуйста, - ласково уговаривала её мадам Помфри.
- … он чуть не умер, - Гермиона легла, но тут же снова села, - а Рон…
- Когда мы перевозили профессора Снейпа, мы почти не могли использовать магию, - терпеливо объясняла целительница, - а Рон молодой здоровый мальчик, ему волшебство не повредит, его окружат самой сильной защитой…
- Тогда… тогда хорошо, - Гермиона покорно откинулась на подушки и закрыла глаза; мадам Помфри поправила одеяло и отошла от кровати. Гермиона снова поднялась.
- Но ведь его скоро выпишут, правда? – спросила она с беспокойством. – Иначе он сильно отстанет… Это очень ответственный курс…
- Конечно, конечно, скоро, - улыбнулась ей целительница и повернулась к Гарри. – Пожалуйста, дружок, сбегай за Санни. Скажи, что девочка никак не уснёт. Снотворное зелье – не тыквенный сок, я и так уже дала ей тройную дозу…
- А… ага, - кивнул Гарри и послушно отправился к ширмам.
- Миссис Саншайн! – позвал он, остановившись напротив единорога. – Там Гермиона спать не хочет…
- Да-да, я сейчас, - прекрасная Санни выбежала из-за ширм, а Гарри даже голову не повернул, продолжая тупо разглядывать картину.
Ещё и половины суток не прошло, как он был здесь, счастливый и полный вдохновения… полный радостных надежд… Всего несколько часов назад… Всё было так легко, просто и ясно… Обычная жизнь…Теперь она кажется праздником. Смешные проблемы, глупые ссоры, нежные примирения… Всё кончилось. Всё пропало…
- А у профессора Снейпа глаза, как у Хиппо, - сказал Гарри, услышав позади лёгкие шаги.
Что за ерунду он несёт? Какой профессор Снейп, какой Хиппо?.. Зачем он вообще это говорит?...
- Нет, милый, это у Хиппо глаза Северуса, - тихо ответила Санни, - когда Северус поправится, и у нас будет другой пациент, у Хиппо будут его глаза. Потому что сам Хиппо был слеп, у него вообще не было глаз.
- Хиппо… был? – спросил Гарри. – Как это?
- Очень просто. У меня был единорог. Настоящий, живой…Только незрячий. Но мудрый и добрый. Он очень любил меня. Когда Хиппо умирал, он попросил меня сделать так, чтобы мы с ним не расставались…
- Попросил? – Гарри почувствовал нечто вроде удивления. – А разве единороги умеют говорить?..
- Раньше умели.
- Раньше? Когда это?
- Я хотела сказать – некоторые умеют… Извини, Гарри, это я от усталости уже заговариваться начинаю… Мой Хиппо умел и говорить, и петь, и сочинять стихи. Когда он умер, я исполнила его просьбу и соткала этот гобелен…
- Выглядит так, как будто это было несколько веков назад, - проговорил Гарри, протянув руку и погладив ткань, - вы специально его состарили, да? Для красоты?.. Я знаю, так художники делают… иногда… А Хиппо – смешное имя. Не единорожье какое-то. Это вы его так назвали?..
- Ну, что ты! – женщина за его спиной усмехнулась. – Кто я такая, чтобы нарекать имена единорогам?.. Хиппо – это только кличка. Его имя нельзя произносить вслух.
- Почему?..
- Так уж повелось, - вздохнула Санни, - извини, Гарри, милый, давай не будем больше об этом… Ты лучше пойди, побудь с Джинни. Гермиона и Невилл уснули, а ей сейчас не надо быть одной…
-
-
15.03.2010 в 13:12Может быть, всё ещё будет хорошо? Несмотря на сказанные шёпотом слова целителей, несмотря на увиденное собственными глазами…
- Мы с Роном остались, чтобы другие смогли уйти, - рассказал Невилл, когда его привели в чувство, ещё там, в коридоре, где всё случилось, - мы попросили позвать учителей… Но сначала пришёл Гарри… Он спас меня, а потом… потом появился этот, огромный… Уже под самый конец. И мы… мы не успели... Вернее… мы хотели ударить Уменьшающим вместе, но Рон вдруг отвернулся… послал Обезоруживающее… в другую сторону... в последний момент…У этого, огромного, был моргенштерн… Рона просто смело… Дальше не помню… Комната… Я его нашёл у дальней стены…
После этих слов Невилл потерял сознание вновь. Когда с него сняли мантию, оказалось, что на нём живого места нет. Впрочем, по сравнению с Роном, Невилл действительно остался целым и невредимым…
- От такого удара и доспехи не спасли бы, - хмуро проговорил один из целителей. – Ещё повезло, что там оказалась дверь. Если бы об стену, смерть была бы мгновенной, а так…
А так – ожидание повисло в воздухе, словно меч, занесённый для рокового удара. Рона забрали в больницу Святого Мунго, и старший целитель тихонько посоветовал директрисе «подготовить родных». К счастью, девочки этого не слышали…
… Гарри подошёл к постели Гермионы. Зелье и помощь Санни сделали своё дело: девушка крепко спала. Повернувшись на правый бок и сунув ладонь под щёку. Но смотреть на неё было жутко, потому что уютная поза никак не соответствовала выражению лица. Ужас и горе, которые Гермиона так старательно гнала от себя наяву, похоже, добрались до неё во сне. И там она была с ними один на один, не в силах противостоять им, не в силах проснуться…
Гарри перевёл взгляд на соседнюю кровать. Невилл попросил положить его рядом с Гермионой – на всякий случай. Он сказал, что помешанные могут быть опасны сами для себя, а он за ней присмотрит… Правда, сейчас он тоже спал. Большое количество обезболивающего зелья вкупе с лошадиной дозой успокоительного произвели эффект близкий к действию напитка Живой смерти. На спящего Невилл не походил. Скорее – на мёртвого.
Лежал он так, как его уложили: на спине, руки вытянуты поверх одеяла. Так спят только в гробу… Положить ему на грудь меч и скрестить руки на рукояти – и будет то, что надо... Наверно, именно такими представляют павших рыцарей те, кто любит чувствительные романы. Юный герой, нежный и храбрый, с густыми кудрями до плеч и сурово сдвинутыми бровями. Воин и поэт, которым так легко восхищаться и которого так приятно жалеть… уронить пару слезинок, закрыть книжку… и пойти спать…
Гарри снял очки, потряс головой и протёр глаза. Что за бред в голову лезет?.. Невилл как Невилл… и вовсе он не мёртвый, и раны его не опасны, завтра уже будет здоров… Но спать и вправду хочется – после бессонной ночи и такого утра… Хотя нет, хочется не спать, а превратиться во что-нибудь неодушевлённое. В бревно, например… Чтобы перестать чувствовать… видеть, слышать, вспоминать… Чтобы можно было лежать и ничего не делать, никуда не ходить, не говорить ни с кем… лежать и ждать, когда всё закончится…
- Мистер Поттер! Я весьма сожалею, но мне необходимо переговорить с вами. Пожалуйста, пойдёмте со мной.
Да, к огромному несчастью, эти мечты неисполнимы... Идя по коридорам следом за госпожой МакГонагалл, Гарри зачем-то пытался вспомнить: были ли случаи, когда человек превращался, например, в дерево? Кажется, даже в сказках такого не бывало. Ну, или в дерево-то герой превращался, но не переставал быть живым… Вот ужас-то: всё понимаешь, всё чувствуешь, а сделать ничего не можешь, когда дровосек подходит к тебе с топором… Впрочем…
Впрочем, разве сейчас он, Гарри, переживает не то же самое?..
- Цветок чертополоха! – произнесла МакГонагалл, и каменная горгулья отъехала в сторону, открывая вход на винтовую лестницу.
В директорском кабинете, насколько Гарри смог оценить, всё осталось прежним. Как при Дамблдоре. Ни Снейп, ни МакГонагалл не стали ничего здесь менять. Музей хотели сделать, что ли?.. По знаку директрисы Гарри сел в то же самое кресло, в котором ему уже столько раз довелось переживать самые трудные моменты своей жизни. И получать не всегда приятные ответы на свои недоумения. Вот и сейчас, хотя МакГонагалл ещё и рта не раскрыла, и рама портрета за её спиной была пуста (сегодня это скорее радовало, чем огорчало), осознание всего случившегося рухнуло на Гарри, словно могильная плита. От невыносимой тяжести юноша даже пригнулся.
- Это же я во всём виноват! – прошептал он мгновенно пересохшими губами. – Я отказался идти с Невиллом… Я отказался от сражения… Я… отказался… сражаться… нет, не могу поверить…
Застонав и схватившись за голову, он ткнулся носом в колени, но тут же выпрямился и взглянул на директрису.
- А может быть, это был не я, а кто-нибудь другой? – с надеждой спросил Гарри Поттер.
На лице госпожи МакГонагалл выразилась озадаченность и тревога. Директриса встала со своего места, подошла к юноше и пощупала его лоб.
- Мистер Поттер, мне не следовало вызывать вас сейчас, - промолвила она, убедившись в том, что температуры нет, - вы, я вижу, слишком устали…
- Да, правда! Я устал! Наверно, в этом всё дело! – встрепенулся Гарри. – Я устал быть героем!.. Не в смысле – великим… Ну, как бы объяснить… Героем, а не человеком…Мальчиком-Который-Выжил… Выжил – но так никогда и не жил… Я думал – война закончится, и я наконец-то стану свободным… А теперь мне кажется, что я был придуман кем-то только для этой войны, и я сам закончился вместе с нею… Я – нежить… оружие… я не умею жить, только – убивать!..
- Мистер Поттер, перестаньте, - МакГонагалл старалась говорить строго, - не сходите с ума. Вы ещё никого не убили. Насколько я могла понять, даже В… Вы-Знаете-Кто погиб не от вашей руки.
- Да, - новая волна ужаса накрыла Гарри мертвящим холодом, - все погибали сами… все, кто оказывался рядом со мной… И враги… и друзья…Но ведь война закончилась, а это продолжается!.. Это всё из-за меня… Я… я не знаю, что я такое. Вы видите – у меня ничего не получается. Я хочу жить, как обычный человек, а у меня всё наперекосяк…
- Так, мистер Поттер, отправляйтесь немедленно отдыхать, - велела директриса. – От сегодняшних уроков я вас освобождаю. Пойдите к мадам Помфри, выпейте успокоительное и выкиньте из головы все эти бредни. Ступайте.
Гарри поднялся с кресла и с тоской посмотрел на директрису.
- Вы меня не понимаете, - тихо проговорил юноша, вздохнул и добавил почти шёпотом:
- Никто меня не понимает…
-
-
15.03.2010 в 13:13- Гарри, перестань винить во всём себя одного, - сказал Невилл спустя пару дней. – Если уж по-хорошему, то во всём виноват я. Мне не за вами с Роном надо было бежать, а за МакГонагалл. А я, видишь ли, героем себя вообразил…
- Это ты по привычке, - рассеянно произнёс Гарри, кроша хлеб на скатерть, - мы же никогда учителей на помощь не звали…
- Если бы я знал, что кому-то придёт в голову оживить статуи! – сокрушённо проговорил Невилл, отодвинул тарелку с нетронутым завтраком и закрыл лицо руками.
- Но ты же не знал, - вяло отозвался Гарри.
Джинни сидела между ними неподвижно, будто замороженная. Лишь появление почтовых сов заставило девушку взглянуть вокруг с некоторым подобием интереса. Она вздрогнула, когда крохотный Сычик спланировал ей на плечо. Отвязав от его лапки свиток, Джинни негнущимися пальцами развернула пергамент, прочла написанные в нём несколько слов, свернула, положила на стол и снова замерла без движения.
- Ну, что там, Джин? – осторожно спросил Невилл.
- Мама пишет, ещё жив, - безжизненным голосом ответила девушка.
- Ты бы съела хоть что-нибудь, - сказал Невилл немного смелее.
- Я не хочу, - равнодушно отозвалась Джинни.
- Тебе надо поддерживать силы…
- Я не хочу, - промолвила девушка прежним бесцветным тоном.
Гарри скрипнул зубами и накрыл пустой кружкой дохлую мышь, только что принесённую, как обычно, заботливым белым филином. Невилл забрал номер «Ежедневного пророка» у большой бурой совы.
- Надо будет отнести Гермионе, - сказал он, пряча газету в сумку. – Ну что, идёмте на урок, уже пора…
- Я не хочу, - сказала Джинни.
- Надо, дружок, - мягко проговорил Невилл, беря её под локоть и заставляя подняться, - тяжело, я знаю, но надо. Ты же помнишь, нам с тобой и раньше бывало плохо, но мы держались…
- Так плохо ещё не было, - сказала Джинни. – Я не хочу жить…
Невилл повесил её сумку на плечо вместе со своей и обнял девушку за плечи свободной рукой.
- Джин, так нельзя, - с ласковым укором промолвил он, увлекая подругу к выходу из зала (Гарри, как потерянный, шёл следом), - это ребячество, а ты уже взрослая… У тебя семья – отец, мать, братья, у тебя Гарри, ты должна подумать о них…
- Мама сказала, если и Рон тоже… то она не выдержит, - ответила Джинни. – А папа не сможет один, без неё… От нашей семьи ничего не останется… Вы… вы не понимаете…
- Джин, как мы можем не понимать? – вздохнул Невилл. – Гарри потерял всю свою семью, я… видимо, тоже скоро останусь один. Папа с мамой не в счёт, а бабушка уже совсем старая, эта война здорово её подкосила… Она, конечно, хорохорится, но я-то знаю… За меня переживала, потом чудом спаслась от слуг Вольдеморта…
- Не совсем чудом, - подал голос Гарри; ему не очень-то хотелось разговаривать, но справедливость требовала кое-что уточнить. – Её спас профессор Снейп.
Невилл остановился так резко, что Гарри едва не врезался ему в спину.
- Профессор Снейп?! – Невилл обернулся и уставился на друга изумлёнными глазами. – Он… спас мою бабушку?..
- МакГонагалл сказала, - кивнул Гарри, - сказала, что он при этом сильно рисковал…
Невилл, слегка побледнев, уставился в стену и с минуту стоял неподвижно, кусая губы.
- Я… я это запомню, - очень тихо проговорил он. – Спасибо, Гарри…
… На уроке Зельеварения Гарри тщетно пытался сосредоточить своё внимание на рецепте Оборотного зелья. Профессор Слагхорн предупредил класс, что успех в немалой степени зависит именно от первого этапа. Гарри до рези в глазах таращился на строчки учебника, но, стоило ему начать читать вторую строчку инструкции, как первая тут же испарялась из памяти, и приходилось начинать всё сначала.
Джинни сидела за своей партой так же неподвижно, как до этого – за столом в Большом зале. Невилл довёл её до класса, усадил на место, помог достать учебник и письменные принадлежности. Перед тем, как отойти к своему столу, он наклонился к Гарри и прошептал ему на ухо:
- Давай же, дружище! Возьми себя в руки! Я совсем не против поухаживать за твоей девушкой, но лучше бы ты делал это сам!
Гарри кивнул и даже попытался как-то ответить на ободряющую улыбку. Невилл говорит это ему уже не в первый раз. Позавчера вечером его выписали из лазарета, и с тех пор он возится с ними обоими, как с больными детьми. Пытается как-то расшевелить, поддержать… А ночью – сам стонет во сне. Гарри слышал…
А внять совету Невилла он не может никак. Ему кажется, что, если он подойдёт к Джинни или заговорит с нею, произойдёт нечто ужасное… Да и нужен ли он ей? Вечером того страшного дня Джинни сказала ему: не вини себя, каждый может ошибиться... или что-то подобное, столь же холодно-отстранённое, чужое... И с тех пор замолчала и даже не посмотрит на него: ходит, как во сне, глядя в пространство.
Учителя Джинни не трогают: жалеют, надо полагать… Вот и сейчас профессор Слагхорн, проходя мимо её парты, сострадательно покачал головой и деликатно вздохнул, не сделав никакого замечания. А Гарри вдруг подумал, как бы повёл себя на его месте профессор Снейп. Наорал бы, как пить дать… По щекам хлестать не стал бы, он никогда не позволял себе поднимать руку на студентов. Ну, разве что встряхнул бы хорошенько – в крайнем случае. Но на насмешки и оскорбления точно не поскупился бы.
Ох, как бы это было здорово! Профессор Снейп, наверно, даже каменную статую мог бы из себя вывести за считанные секунды. А живого человека – это вообще раз плюнуть. Уж он-то умел бить по больному… И Джинни наконец заплакала бы… Может быть, даже сама бы на него накричала… Снова стала бы живой девушкой, а не куклой с безжизненными стеклянными глазами…
А Гарри, конечно, кинулся бы её защищать, нарвался на взыскание и потерял бы кучу баллов… Но класс, разумеется, поддержал бы его. И ученики стали бы едины в своём негодовании, сплотились бы перед лицом несправедливости. И эта тень неприязни и отчуждения, что накрыла и разобщила их всех, исчезла бы как по волшебству…
А Гарри, сказав профессору, что-нибудь дерзкое, но жутко остроумное, покинул бы урок с гордо поднятой головой и увёл бы с собою Джинни. И долго утешал бы её в каком-нибудь укромном уголке…Они, может быть, поплакали бы вместе… А потом всё-таки решили бы жить дальше и, чтобы отвлечься, принялись бы ругать Снейпа: какая же он, всё-таки, сволочь бесчувственная и бессердечная…
Гарри вздохнул, разглядывая какой-то абзац (прикольно: если долго перечитывать одно слово, оно совсем теряет смысл). Да, как было бы хорошо!.. Но не будет. Кругом – деликатное, благопристойное сочувствие. «Приносим свои соболезнования», как говорится. Ничего живого, искреннего… А вот интересно, как же всё-таки Снейпу, с его-то характером, удалось овладеть окклюменцией на таком потрясающем уровне?.. Впрочем, сны двух последних ночей приоткрыли эту тайну. Гарри не стал отгонять воспоминания. Глаза всё ещё смотрели на путаницу слов в учебнике, но видели совсем другое…
-
-
15.03.2010 в 13:13Лицо профессора Бербидж снова поворачивается к нему. Гарри не посещал её уроков, но эта милая, улыбчивая уже немолодая леди всегда ему нравилась. А теперь она смотрит на него отчаянным взглядом и умоляет: «Помогите… пожалуйста…». Слёзы из её глаз текут вниз, на растрёпанные волосы. Но Гарри сидит неподвижно, сосредоточившись на пустоте внутри себя. Это очень трудно, потому что ему кажется, что кто-то ещё смотрит его глазами, и этот кто-то охвачен болью, ужасом, отвращением – к происходящему и к самому себе…
Бесстрастие сохранить удаётся, а боль всё-таки находит лазейку: поселяется в груди и начинает расти, распускается, как огненный цветок… И какой дурак сказал, что душевные страдания страшнее телесных?.. Наверно, у него ни разу сердце не болело. Только не стонать!.. Умирай, сколько влезет, но молча… молча, ты понял?..
«Пожалуйста… помогите!..»
Словно невидимая рука сжимает горло – не вздохнуть… Удушье наполняет бесстрастную пустоту паническим страхом. Вот это хуже, гораздо хуже, чем боль! Страх труднее терпеть, он лишает рассудка гораздо быстрее… Замечательно... Вот сейчас всё и раскроется. И планы гениального Альбуса Дамблдора отправятся в… стоп. Это же не сейчас…Это было давно и совсем не так… Да, да, правильно: боль всегда приходила после… и страх тоже… Это сон… только сон…
«Это сон, только сон… Дыши, дыши, милый… Не подводи меня… Ну же!.. Не ленись, мой хороший, старайся… Умница, ещё… Вот так… Видишь, уже легче… Я помогу тебе… ты чувствуешь мои руки?..»
О, Небо!.. Ещё никто никогда… не прикасался к нему так… Теплая рука на груди – и боль отступает, и воздух свободно вливается в лёгкие, и кажется, что одиночество – всего лишь сон… Вся прежняя жизнь – долгий дурной сон… Но теперь уже не обидно. Главное, что всё заканчивается так хорошо!.. Он ничем не заслужил эту ласку, и от этого его благодарность возрастает стократ… О, да, он будет бороться, покуда хватит сил и ещё чуть дольше… Он всё вытерпит, он постарается не подвести… Жаль только – времени осталось мало. Совсем мало, а она не понимает…
- Не понимаю, зачем тебе нужно умирать?
- Я устал жить нелюбимым. Я прожил с разбитым сердцем гораздо дольше, чем это было возможно. Я боялся, что ты будешь горевать, если я умру, но у меня не осталось сил…
Сон изменялся. Гарри сидел на лесной поляне, на влажной от росы траве. Над головой в ясном ночном небе мерцали звёзды. Местность была совершенно незнакомая, и в то же время Гарри казалось, что он бывал здесь много раз. Перед ним лежал прекрасный белый единорог. Лежал не на боку – на груди, поджав под себя копыта. Изящная голова устало клонилась к земле. Гарри расчёсывал деревянным гребнем его шелковистую чёлку, стараясь уложить серебристые пряди так, чтобы они закрыли ямки пустых глазниц.
Гарри чувствовал себя очень странно. Внутри снова была пустота, но совсем другая. Лёгкая и беспечная, неподвластная ни боли, ни страху. Сосредоточенная сама на себе, она смотрит глазами Гарри на умирающее животное, и её равнодушное спокойствие лишь слегка окрашено любопытством.
- Я не знаю, что такое «горевать». Но мне интересно. Расскажи. Уж если мы говорим с тобою в последний раз…
- Я расскажу. Когда ты уходишь от меня, и я не слышу рядом твоих шагов, не внимаю твоим речам, не чувствую твою руку на своей гриве, мне кажется, что воздух вокруг стал ледяным, и вода в ручьях превратилась в яд, и умерли все цветы и травы. И силы покидают меня, и сердце разрывается от боли. И вся мудрость моя покидает меня, и я брожу один в чёрном безумии. И жалею, что нет у меня глаз. Если бы они были, я мог бы плакать…
- Впервые я не понимаю тебя. Этот мир полон живых существ. Какая разница, кто идёт рядом с тобою? Не всё ли равно – я это или кто-то другой?
- Нет, конечно, нет, - единорог поднял голову от земли, - разве в мире есть кто-то подобный тебе?
- Да сколько угодно! Просто ты слепой и не видишь. Наверно, всё из-за этого. Но у меня-то есть глаза. И я не буду горевать, ведь ты не единственный единорог на свете. Я подружусь с другими.
- Но никто из них не будет любить тебя так, как я, - прошептал единорог. – Никто, кроме… О, некстати посетило меня откровение! Теперь я скорблю ещё больше…
- Мне интересно, - сказал Гарри, - расскажи.
- Я расскажу. Вот, что я узнал. Настанет время, когда сердце твоё разобьётся так же, как и моё. На много лет душа твоя погрузится во тьму. И в этой тьме встретишь ты чёрного единорога. Он полюбит тебя так же, как я, и умрёт так же, как я. Я буду плакать о нём, и мои слёзы тебя обманут…
- Какие-то глупости ты говоришь сегодня, о, премудрый. Единорог не может быть чёрным, а родившийся без глаз никогда не заплачет. Или ты хочешь напугать меня, чтобы отомстить за свою смерть?
- Я бы умер за тебя тысячу раз и не возроптал бы ни разу. Я не ведаю мести, как ты не ведаешь страха. Я говорю то, что мне велено. Тяжкая вина будет на тебе – смерть двух единорогов. Я бы хотел, чтобы все беды, уготованные тебе за наши страдания, пали на мою голову. Но этого не будет, увы. Ты искупишь вину собственной болью.
- Я не знаю, что такое боль.
- Ты узнаешь. А разговор наш ты, к несчастью, позабудешь. Это – первая кара…
- Мне наскучило тебя слушать. Наклонись, я надену венок. Единорог без глаз – это так некрасиво. Нужно прикрыть твоё безобразие…
- Как тебе будет угодно, - прошептал единорог, склоняя прекрасную голову; и Гарри почудилось, будто кто-то ещё смотрит его глазами на умирающее животное, кто-то, чья душа разрывается от скорби и жалости и от отвращения к себе. Глухая боль снова поселилась в груди и стала расти, наливаясь огнём.
Что ты творишь?! Как ты можешь не знать, сколько страдания причиняют ему твои слова?! Упади перед ним на колени, обними, проси прощения!.. Невозможно… Это сон… всего лишь сон… И он уже тает… Тьма поглощает лесную поляну и несчастного единорога, тьма обступает со всех сторон, тьма наполняет сердце ужасом… Но чьи-то холодные пальцы осторожно касаются щёк, стирая слёзы…
«Это сон, только сон, не плачь… Мало ли, что может присниться!.. Это не ты, я знаю… Твоя душа совсем другая… Не плачь!..»
О, Небо! Как эти прикосновения похожи на те, другие, по которым до сих пор так тоскует и тело, и душа!.. От этой ласки слёзы льются ещё сильнее, а он не понимает…Не понимает, глупый, что его нежность – страшнее огня. Она будит память о счастье, которое прошло навсегда… Он не понимает…
- Я не понимаю!
Гарри вздрогнул и поднял голову, которая так удобно лежала на раскрытом учебнике. Так он, оказывается, задремал! И проспал, судя по всему, довольно долго: за это время Невилл успел запороть первый этап приготовления Оборотного зелья и теперь растерянно стоял над своим дымящим котлом.
- Ерунда какая-то, - устало проговорил он, - уж так следил, чтобы всё сделать правильно!..
Сзади послышался ехидный смешок.
- В Гриффиндоре мозги есть только у Грейнджер. А без неё все и обделались! А потом говорят, будто это мы тупые!..
Да, что-то Хаффлпафф и впрямь разошёлся в последнее время. Гарри повернулся, чтобы сделать замечание, но его опередил парень из Райвенкло:
- Ну уж определённо ничем не лучше! Вы свои «Превосходно» задницей берёте, а не мозгами!
- Прекратите немедленно! – сказал Гарри.
- Тише, мистер Поттер будет говорить проповедь, - усмехнулась Эмма Нортон. – На тему «Братья, возлюбите друг друга»…
- Тебе хобота мало было, слониха? – спросил кто-то, но тут в класс вернулся отлучавшийся за какой-то надобностью профессор Слагхорн.
- Ай-ай-ай, - покачала головой толстяк, дожёвывая что-то и отряхивая руки от сахарных крошек. – Что за посторонняя болтовня? Минус пять баллов с каждого из факультетов… Давайте-ка, собирайте вещи, урок кончается через пять минут. Оставьте свои котлы кипеть, к следующему классу основа как раз дозреет… А вы, мистер Лонгботтом… А вы не огорчайтесь. Кто-нибудь с вами поделится, не правда ли, господа? У нас ведь такой дружный класс, просто чудо!
-
-
15.03.2010 в 14:29Как это было жестоко ))))))
Немного неясно: Санни направла Гарри к Джинни, а тот до нее даже не дошел, и когда профессор его забрала - даже не подумал, что не дошел...
Сны очень печальные и горькие...
А Слагхорн своим "дружным классом" просто убил )
-
-
15.03.2010 в 14:46-
-
15.03.2010 в 14:51Ой-ой я уже три главы пропустила. Просьба ничем тяжелым не кидаться, побежала читать.
-
-
15.03.2010 в 14:53Ура!
Спасибо за продолжение!
Бедный Рон! Как он там? А почему его никому не показали? Все настолько плохо?
Про Гаррика становится понятнее, почему он повел себя так. Что он устал, что депрессия.
Невилл хорошо очень получился, как он всех поддерживает. Ему легче остальных - его не снедает ТАКОЕ чувство справедливой вины, как Гарри, Рон ему не так близок, как всем остальным, поэтому хватает сил помогать другим, махнув на свои переживания рукой.
Горе Джинни - вроде несколько штрихов всего, но очень точно.
Еще понравилось про Санни - какая она была бесчувственная.
Это они со Снейпом обмениваются своими внутренними переживаниями, снами, а Гарри как бы видит трансляцию этого, правильно?
История с Единорогом - это просто... Супер. Насколько я успела заметить, такого рода метафоры вообще твой конек! Как тебе такое в голову приходит? Я в восхищении!
Небольшая просьба: можешь, когда будет время, немного рассказать, кто такие эти сидхи, какая у них природа. И про единорогов тоже. Животное мифическое. Про его характер и природу известно мало и вся информация довольно неоднородна. Что в твоем понимании он представляет собой?
А то немного трудновато разобраться, когда читаешь кусок про сон. Возникает вопрос, как такое прекрасное создание, как единорог мог полюбить такую жестокую бессердечность, как Санни? Если они долго общались, о чем они могли говорить, чем она его могла привлечь?
Еще раз спасибо за прекрасный кусочек!
-
-
15.03.2010 в 14:57Теперь, по существу. И что ты с нами делаешь?! Хотя ты скажешь, что это не ты, а твои персонажи сами творят, что хотят, да? Читаю и вспоминаю, твои первые шажки в литературе - твою сказку "С добрым утром" как же она мне нравилась! Но то, как ты стала писать сейчас... это что-то во всех отношениях выше и лучше
Особенно это - Я расскажу. Когда ты уходишь от меня, и я не слышу рядом твоих шагов, не внимаю твоим речам, не чувствую твою руку на своей гриве, мне кажется, что воздух вокруг стал ледяным, и вода в ручьях превратилась в яд, и умерли все цветы и травы. И силы покидают меня, и сердце разрывается от боли. И вся мудрость моя покидает меня, и я брожу один в чёрном безумии. И жалею, что нет у меня глаз. Если бы они были, я мог бы плакать…
Как всегда - "мои мысли, мои скакуны", сумбур в голове и ощущение чего-то очень хорошего
-
-
15.03.2010 в 15:27А почему его никому не показали? Все настолько плохо?
Ну, если по нему со всей дури проехались моргенштерном... Моргенштерн рыцарей крушил, сминая цельный доспех как фольгу - представляете, что он с беззащитной тушкой совершит? Тут удивляться надо, как Рон вообще выжил...
-
-
15.03.2010 в 15:59Я понимаю.
Ну. Пусть героям фика не показывают. Но нам-то можно...
Краем глаза. Проведать. Как он там?
-
-
15.03.2010 в 16:51...
Граф - материалист.
Мне можно не показывать...
Но что выживет - это точно. Ему же еще на Гермионе жениться и двоих детей заводить )
-
-
15.03.2010 в 17:06Граф - материалист.
Мне можно не показывать...
А мне хочется пожалеть и поплакать: "Ах, бедненький, как страдает, как мучается!"
-
-
15.03.2010 в 17:14А мне хочется пожалеть и поплакать: "Ах, бедненький, как страдает, как мучается!"
Я предпочту, как у Снейпа. А когда гора развороченного мяса... это как минимум неэстетично (
-
-
15.03.2010 в 17:24А когда гора развороченного мяса... это как минимум неэстетично
Ну... автор все-таки девушка... Думаю, обойдется без подробностей...))) Можно все прикрыть бинтами.
-
-
15.03.2010 в 17:37Мумия!
Ладно, пусть будет мумия )
-
-
15.03.2010 в 18:11-
-
15.03.2010 в 19:03Ческа, Снейпа тебе для жаления недостаточно? Слушай господина Графа: я тут натурализм разводить не хочу. Рона вам не покажу. Да, там всё очень плохо. Был бы маггл - загнулся бы через пару часов (и, да, повезло, что не сразу, видимо, удар немного вскользь пришёлся), но магия это тебе не баран чихнул.
Про единорогов (как и про фейри-сидов) пишу, в сущности, от балды. Почитала источники, приняла к сведению, закрыла и пошла писать всё по-своему.
Про сидов вообще мало поняла. Там целая история про племя богини Дану и их войну с фоморами, которую сиды проиграли. Их величие давно осталось в прошлом, и та мелкая сволочь, которую теперь называют "ши", к данному опусу никакого отношения не имеет. Баньши, лепрехунов и прочих персонажей (это всё фейри) я решила проигнорировать. Дальше чисто моя фантазия. Я вернула сидам статус младших богов, ибо так интереснее. Характер жестокой фейри, чьё имя смертным неизвестно, и которую позже будут звать Санни, целиком на моей нечистой совести...
А уж как её такую полюбил бедняжка Хиппо... Об этом нам повествует общеизвестная русская пословица.
-
-
15.03.2010 в 19:52Все поняла. Очень познавательно! Спасибо большое. Пошла осмысливать!
Рона жалко. Я люблю жалеть всех, и Рона и Драко очень люблю. Но Снейпа особенно!
Сын Дракона
Пусть!
-
-
15.03.2010 в 20:07Морвен пишет по наитию, а получается очень символично. Здорово, когда читать не только приятно, но и есть над чем поломать голову
-
-
15.03.2010 в 21:13Я рада, что тебе Драко тоже нравится.
От Морвен я не добилась - лю или не лю...)))))))))
Морвен пишет по наитию, а получается очень символично. Здорово, когда читать не только приятно, но и есть над чем поломать голову
Согласна!
-
-
15.03.2010 в 21:21Драко пока не объявлялся.
-
-
15.03.2010 в 23:08Вот, кстати, насчет Гермионы...
Я помню, Вы придирались к тому, что она отличница...
Но Вы посмотрите на ее ситуацию и с другой стороны:
Она же магглорожденная. И она узнает, что попадет в волшебную школу и в волшебный мир. Причем образование в этой школе специфическое. Это в "цивильном" мире можно сказать: "А, мне не дается физика - ну и черт с ней, пойду на гуманитарный". У Гермионы в магическом мире нет ни родственников, ни связей. Она может рассчитывать только на саму себя - ибо обратного пути в обычный мир не будет. Кому она здесь будет нужна даже без среднего образования? Значит, надо как можно лучше учиться тому, что преподают.
Кстати, Граф сам закончил школу на "отлично" - у меня только по химии была четверка... Так что я Гермиону очень понимаю и ценю ))))))
-
-
15.03.2010 в 23:10А я троечница! У меня только по дирижированию была пятерка, по педпрактике и по литературе!
-
-
15.03.2010 в 23:12Я считаю, что Драко также не до конца прописан, как и Снейп. Он тоже с виду мерзавец, но я уверена, что внутри такой же белый и пушистый, как и снаружи))))).(он же блондин).
Все-таки он даже старался помочь как мог Гарри и Ко, когда их в Малфой-мэнор приволокли. В общем, личность, не совсем потерянная для общества. А вот Ро его явно не любит и мне поэтому его жаль.))))
И фиков приличных про него мало. Все нц, да нц.....То Гарри его, то он Гарри. Скучно....
Я бы написала что-нибудь хорошее дженовое, кабы руки из того места росли. А так....((((((
Сын Дракона
Уважаю! Быть отличником и при этом мальчиком, тяжело, наверное.
-
-
15.03.2010 в 23:13У меня папа ее тоже любит - но маленькую )
И я согласен: мне тоже нравится книжная Гермиона, а по фильмам - только из первых... Но дальше не актриса виновата, а режиссеры (
-
-
15.03.2010 в 23:18Сын Дракона , да я не то чтобы её не люблю, я просто в неё не влюблена, как, например, Талина. У каждого свои вкусы...
-
-
15.03.2010 в 23:26francheska-maria
Я считаю, что Драко также не до конца прописан, как и Снейп. был бы до конца, было бы скучно... Интересней искать клад, а не поднимать мятую купюру с дороги.
Ро его явно не любит и мне поэтому его жаль.)))) Есть ли хоть один герой в ГП, которого Франческе не жаль? )))
Все нц, да нц.....То Гарри его, то он Гарри. Хорошо сказала
Морвен, ИМХО, любой оживленный тобой персонаж ООС. А Гарри да, книжный. Характера у него нет. Наверно за это его так любят фикрайтеры
-
-
15.03.2010 в 23:28ну, помолись, чтобы Драко ко мне явился за помощью, как Сева
Ну не. Мне совестно...лучше просто подожду. Ты мне лучше скажи, как ты думаешь, где он в "пепле"? Дома сидит? Или во Франции?
Эх... Не знаешь...
Neya@
Есть. Мне не жаль Хвоста. И Джеймса. И Сириуса. И Люпина.)))))
Остальных жаль. Даже Волди. У него детство несчастливое было...
Ладно. Потопала я. Гуд найт всем!
-
-
15.03.2010 в 23:39Ну, пожалуй, там под "влюбленность" ни один женский персонаж не подходит )
А, нет! Граф любит Ровену Рейвенкло
Neya@
Только выскочка и зануда, ну так у всех свои недостатки.
Учитывая недостатки остальных - у Гермионы это ерунда )